Однажды в раннем и далёком детстве я с мамой водил по лесу семью американцев. Начало девяностых, эпоха крушения одной мечты и взлета другой. Эпоха "cross-cultural relationships". Контакта цивилизаций. Первого реального контакта тех, кто местами был друг от друга дальше инопланетян.
Мы собирали грибы. Им хотелось попробовать "real Russia", а в их понимании это подальше да подремучей. Ну мама и повезла их на дачу, к бабушке, по грибы. Любой каприз за ваши деньги, как говорится. Все покажем, все расскажем! Время такое было, да...
Это была средняя семья, муж с женой, уже в возрасте. Им все дико нравилось - и лес, и тропинки, и ёлки, и грибы. Их они собирали все. Вообще. Любые. Складывали их в эти милые плетеные корзины. Радовались, как дети! Американцы вообще отменно умеют радоваться как дети. Я им даже чутка завидую в этом, у меня не выходит уже с возрастом. А им ничего, нормально.
А потом мы начали их грибы из корзины выкидывать. Прям на землю, да. Мухоморы. Поганки. Какие-то белые полупрозрачные лютые страхогрибины с юбкой, от которых прямо веет неизбежной гибелью с одного укуса. Ведь тут такое дело - белый гриб или подосиновик любой сразу хвать да в корзину, поганки да мухоморы же растут как ни в чем ни бывало. До первого американца, да.
Робкая попытка бунта была подавлена в зародыше железным маминым "ТАК НАДО!" и наши гости поняли, что эти грибы не едятся. Отравленные они. Посокрушались, кто же это такой здесь столько отравленных грибов посадил. Переглянулись мы понимающе и начали объяснять всякое - что никто грибы не сажает, сами растут. Мы просто берём только хорошие, мимо плохих проходим.
Вот тут произошел один из самых странных эпизодов моей на тот момент коротенькой, пускай и забавной, жизни. Мы стояли в лесу минут пятнадцать и вообще не понимали друг друга. Слова все понятные, но что вы вообще хотите от нас? Наши гости все пытались у нас выяснить, где же мы научились различать эти коварные опасные грибы? Вуз какой или курсы выживания? Вот же какой красивый красный гриб с белыми точками! А вы сразу говорите - отравленный! Уверенно так! Где научились, скажите мол, тоже хотим так!
А мама объясняла - от бабушки своей узнала. А та откуда? А та тоже от бабушки своей... А та откуда? И очень настойчиво, важно это прям для них так, что сил нет и надо прям здесь все решить.
И вот стоим мы напротив друг друга в середине леса с ощущением, что сейчас судьбы мира решаются, и разбираемся в грибах и бабушках. Пытаемся. И не понимаем друг друга. Те не верят, что у нас такие бабушки из спецназа все в восьмом поколении, да пытаются до первобабушки докопаться, откуда ж у нее это тайное знание. Мы не понимаем, что тут сложного и как оно вообще должно быть по другому...
Не все я из того разговора понял. Я тогда был совсем-совсем Маленький Человек в самом прямом смысле, язык знал заморский так себе, в школу младшую с каникул не хотел совсем. Но одно меня поразило из услышанного и понятого.
У них вообще грибы одни-единственные, и они их названия даже не знают. Это мы им - шампиньоны, мол. А они - йес, йес, машрумс, йес! Грибы, понимаете? И никогда они их не собирали. И бабушки их. И бабушки их бабушек. Их грибы в магазине водятся, да. А как туда попадают - этот вопрос у гостей ступор вызывает неподдельный.
Вот маленький же эпизод. И нет в нем ни одного громкого слова. А я сейчас вспоминаю его - и мерещится мне, будто встаёт из-за седого туманного леса целая вереница огромных прозрачных фигур - старых, удивительно маленьких, с палочкой, беспощадным временем да тяжкой жизнью сгорбленных силуэтов. В платочках. Бабушки бабушек моей бабушки. Что жили тут с седой древности. И парят они над лесом, уходя своей вереницей за горизонт, и молча смотрят на меня с тихой надеждой. Верят, что сумею я гриб отравленный различить да распознать. И не только гриб. Но и человека. Что не зря они это знание да умение из поколения в поколение передавали, всей жизнью своей.
И эта вереница в утреннем тумане, рассветный горизонт, лес под ним - и есть Родина.
